«Я возмужал среди печальных бурь…»

Содержание

Образы природы выступают у Пушкина в разных, вариантах: то, как аккомпанемент к его собственным переживаниям и чувствам героев, то, как неотъемлемая часть всего окружающего. В ранний период творчества преобладали более традиционные, утвержденные в сентименталистской поэзии идиллистические описания сельской природы, лелеющей душу. Позже природа стала включаться в про­изведения Пушкина иначе — путем раскрытия душевного мира человека сквозь восприятие мира внешнего. Явления природы служи­ли для Пушкина импульсом, который вызывал целый рой дум, ассоциаций, воспоминаний. Символика природы включалась в связь с философскими размышлениями, с мотивами свободы и неволи. Образы моря, бурь, ураганов, природных катаклизмов оказывались символами, понятными для всех, наполненными смыслом реальной борьбы, дерзаний, прямых призывов:
...Взыграйте, ветры, взройте воды,
Разрушьте гибельный оплот —
Где ты, гроза — символ <свободы>?
Промчись поверх невольных вод.3

Во многих стихотворениях Пушкина образы природы включают­ся в лирическое повествование о собственной судьбе и о судьбе своего поколения. На философском уровне процессы развития, жизни природы, ее циклы — расцвета, беспрерывного изменения, увяда­ния — сливаются с идеей неостановимого движения истории, с жизнеутверждающим пафосом пушкинской поэзии, пронизанной идеей естественной смены поколений.
Поздний же Пушкин достигает удивительной духовной просветленности не только в прозе, но и в лирическом творчестве. Исчезает упоение мятежной красотой чувственных страстей, уходят темные тучи и метели суетных земных тревог, появляется умиленное созерцание духовной красоты в природе и в человеке:
Я возмужал среди печальных бурь,
И дней моих поток, так долго мутный,
Теперь утих дремотою минутной
И отразил небесную лазурь.

Как природа очищается и обновляется в грозовом ненастье, так и душа, проходя через бурные чувственные искушения, воскресает в бескорыстном любовании красотой и гармонией окружающего мира.
В стихотворении «Туча» (1835) Пушкин радостно приветствует эту гармонию, это душевное просветление:
Последняя туча рассеянной бури!
Одна ты несешься по ясной лазури,
Одна ты наводишь унылую тень,
Одна ты печалишь ликующий день...

Довольно, сокройся! Пора миновалась,
Земля освежилась, и буря промчалась,
И ветер, лаская листочки древес,
Тебя с успокоенных гонит небес.

Ввиду «отдаленных угроз седой зимы», старости и смерти, Пушкин остро чувствует, что все на земле подвержено исчезно­вению. Но именно потому, что ничего здесь нам не дано удер­жать, и возникает в душе иная любовь к этой жизни, любовь-умиление, бескорыстная любовь к красоте, молодости с ее улыбками, с ее радостями. Этот мотив прозвучит в стихотворении «Вновь я посетил...», написанном осенью 1835 года в Михайловском, куда в последний раз приезжал Пушкин по очень грустному поводу. Он хоронил свою мать, нашедшую упокоение у стен Святогорского монасты­ря, где Пушкин заказал и себе место рядом с ее могилой. 25 сен­тября 1835 года поэт писал из Тригорского жене: «В Михайлов­ском нашел я все по-старому, кроме того, что нет уже в нем няни моей и что около знакомых старых сосен поднялась, во время мо­его отсутствия, молодая сосновая семья, на которую мне досадно смотреть, как иногда досадно мне видеть молодых кавалергар­дов на балах, на которых уже не пляшу». В стихотворении эта досада отсутствует. Чувства Пушкина здесь совершенно свободны от всякой примеси эгоистического, страстного увлечения. Большая часть стихотворения посвящена изображению мест, с которыми связаны у поэта воспоминания о былом: «вот опальный домик, где жил я с бедной нянею моей»; «вот холм лесистый, над которым часто я сиживал», вот три сос­ны — «они все те же...» — грусть об уходящей жизни, невеселые мысли о необратимых переменах, приближающих поэта к роко­вому пределу. Но вдруг он замечает, что под соснами, около их устарелых: корней, «младая роща разрослась». И грустные чувства, скользившие к унынию, внезапно преображаются. Стих увенчивает светлый финал, в котором поэт любовно принимает чужую молодую жизнь:
Здравствуй, племя
Младое, незнакомое! не я
Увижу твой могучий поздний возраст...
Но пусть мой внук
Услышит ваш приветный шум, когда,
С приятельской беседы возвращаясь,
Веселых и приятных мыслей полон,
Пройдет он мимо вас во мраке ночи
И обо мне вспомянет.

“Младое, незнакомое” племя, появление которого приветствовал Пушкин, унаследовало от него восхищение красотой русской земли и любовь к русскому слову. К этому племени относятся такие замечательные поэты, как Тютчев, Кольцов, Лермонтов, Фет, Некрасов и совсем близкий к нам Есенин.