«Я возмужал среди печальных бурь…»
Содержание
Образы природы выступают у Пушкина в разных, вариантах: то, как аккомпанемент к его собственным переживаниям и чувствам героев, то, как неотъемлемая часть всего окружающего. В ранний период творчества преобладали более традиционные, утвержденные в сентименталистской поэзии идиллистические описания сельской природы, лелеющей душу. Позже природа стала включаться в произведения Пушкина иначе — путем раскрытия душевного мира человека сквозь восприятие мира внешнего. Явления природы служили для Пушкина импульсом, который вызывал целый рой дум, ассоциаций, воспоминаний. Символика природы включалась в связь с философскими размышлениями, с мотивами свободы и неволи. Образы моря, бурь, ураганов, природных катаклизмов оказывались символами, понятными для всех, наполненными смыслом реальной борьбы, дерзаний, прямых призывов:
...Взыграйте, ветры, взройте воды,
Разрушьте гибельный оплот —
Где ты, гроза — символ <свободы>?
Промчись поверх невольных вод.3
Во многих стихотворениях Пушкина образы природы включаются в лирическое повествование о собственной судьбе и о судьбе своего поколения. На философском уровне процессы развития, жизни природы, ее циклы — расцвета, беспрерывного изменения, увядания — сливаются с идеей неостановимого движения истории, с жизнеутверждающим пафосом пушкинской поэзии, пронизанной идеей естественной смены поколений.
Поздний же Пушкин достигает удивительной духовной просветленности не только в прозе, но и в лирическом творчестве. Исчезает упоение мятежной красотой чувственных страстей, уходят темные тучи и метели суетных земных тревог, появляется умиленное созерцание духовной красоты в природе и в человеке:
Я возмужал среди печальных бурь,
И дней моих поток, так долго мутный,
Теперь утих дремотою минутной
И отразил небесную лазурь.
Как природа очищается и обновляется в грозовом ненастье, так и душа, проходя через бурные чувственные искушения, воскресает в бескорыстном любовании красотой и гармонией окружающего мира.
В стихотворении «Туча» (1835) Пушкин радостно приветствует эту гармонию, это душевное просветление:
Последняя туча рассеянной бури!
Одна ты несешься по ясной лазури,
Одна ты наводишь унылую тень,
Одна ты печалишь ликующий день...
Довольно, сокройся! Пора миновалась,
Земля освежилась, и буря промчалась,
И ветер, лаская листочки древес,
Тебя с успокоенных гонит небес.
Ввиду «отдаленных угроз седой зимы», старости и смерти, Пушкин остро чувствует, что все на земле подвержено исчезновению. Но именно потому, что ничего здесь нам не дано удержать, и возникает в душе иная любовь к этой жизни, любовь-умиление, бескорыстная любовь к красоте, молодости с ее улыбками, с ее радостями. Этот мотив прозвучит в стихотворении «Вновь я посетил...», написанном осенью 1835 года в Михайловском, куда в последний раз приезжал Пушкин по очень грустному поводу. Он хоронил свою мать, нашедшую упокоение у стен Святогорского монастыря, где Пушкин заказал и себе место рядом с ее могилой. 25 сентября 1835 года поэт писал из Тригорского жене: «В Михайловском нашел я все по-старому, кроме того, что нет уже в нем няни моей и что около знакомых старых сосен поднялась, во время моего отсутствия, молодая сосновая семья, на которую мне досадно смотреть, как иногда досадно мне видеть молодых кавалергардов на балах, на которых уже не пляшу». В стихотворении эта досада отсутствует. Чувства Пушкина здесь совершенно свободны от всякой примеси эгоистического, страстного увлечения. Большая часть стихотворения посвящена изображению мест, с которыми связаны у поэта воспоминания о былом: «вот опальный домик, где жил я с бедной нянею моей»; «вот холм лесистый, над которым часто я сиживал», вот три сосны — «они все те же...» — грусть об уходящей жизни, невеселые мысли о необратимых переменах, приближающих поэта к роковому пределу. Но вдруг он замечает, что под соснами, около их устарелых: корней, «младая роща разрослась». И грустные чувства, скользившие к унынию, внезапно преображаются. Стих увенчивает светлый финал, в котором поэт любовно принимает чужую молодую жизнь:
Здравствуй, племя
Младое, незнакомое! не я
Увижу твой могучий поздний возраст...
Но пусть мой внук
Услышит ваш приветный шум, когда,
С приятельской беседы возвращаясь,
Веселых и приятных мыслей полон,
Пройдет он мимо вас во мраке ночи
И обо мне вспомянет.
“Младое, незнакомое” племя, появление которого приветствовал Пушкин, унаследовало от него восхищение красотой русской земли и любовь к русскому слову. К этому племени относятся такие замечательные поэты, как Тютчев, Кольцов, Лермонтов, Фет, Некрасов и совсем близкий к нам Есенин.