"Как прекрасна земля и на ней человек..." - Глава9.
Содержание
Возница. Мельник. Мельничиха. Прон Оглоблин. Его брат Лабутя. Анна
Снегина. Старая помещица. Наконец, поэт Сергей, от чьего имени ведется
повествование...
Целая галерея людей, характеров, один на другой не похожих. Иной и
появится-то ненадолго, скажет несколько слов и не вернется больше на
страницы поэмы. Но его уже не забудешь: стоит перед глазами как живой.
Мельник. Этакий кряжистый - еще в силе - старик. Обнимет - "заревет и
медведь". Умеет ладить и с помещицами (десять лет их знает!), и с
крестьянами. Расторопен - не по годам - в делах. От мужика записку гостю
принесет, позаботится о помещицах, оставшихся без земли и усадьбы, не
поленится письмо послать давнишнему другу в Питер... В радости - подвижен,
суетлив; не в пример Прону "не может связать двух слов". Не забыть его
любимых: "Сергуха! За милую душу!.."
Мельничиха. Ворчлива, но с доброй душой. И говорит-то не по-женски
сурово, зло: "Их надо б в тюрьму за тюрьмой", "гнусь". Всеми корнями - в
старом укладе. Опора жизни - царь-батюшка. Прогнали его - все рухнуло:
"Пропала Расея, пропала...
Погибла кормилица Русь..."
Это "сквозь кашель, глухо" - "Расея..."
Лабутя, брат Прона. Болтун, "хвальбишка и дьявольский трус".
...Голосом хриплым и пьяным
Тянул, заходя в кабак:
"Прославленному под Ляояном
Ссудите на четвертак..."
Именно - "тянул". Иначе слово "прославленному" не произнесешь.
И как по-иному заговорит Лабутя, выдавая себя за некоего
ветерана-революционера, будто полжизни проведшего в Нерчинске и Турухане:
"Да, братец!
Мы горе видали,
Но нас не запугивал страх..."
Вот он, как на ладони, - "мужик, что твой пятый туз". Нагрянут
деникинцы, учинят расправу. Прона расстреляют, а Лабутя и тут не сплошает:
отсидится в соломе. И уже не медали зазвенят в его словах - орден, красный
орден. "Такие всегда на примете..."
Старая помещица. В поэме она - "дебелая грустная дама" - произносит
всего несколько слов. За ними - самообладание, трезвость, сухость,
жестокость.
"Рыдай - не рыдай, - не помога...
Теперь он холодный труп..." -
"утешает" она дочь, получившую весть о гибели мужа. И дальше:
"Там кто-то стучит у порога.
Припудрись...
Пойду отопру..."
Смерть, горе, но все равно: "припудрись"...
"Давненько я вас не видала.
Теперь из ребяческих лет
Я важная дама стала, -
А вы - знаменитый поэт", -
говорит Анна при первой встрече с Сергеем. Она и в самом деле внешне
выглядит светской дамой. Белое платье, шаль, перчатки (летом - перчатки!).
"Красивый и чувственный рот". Движенья изящны: "лебедя выгнув рукой", "тело
ее тугое немного качнулось назад". Думая о "хуторском разоре", опускает свой
взор "печально и странно". В словах - небрежность.
Дочь помещицы, жена офицера...
"Я важная дама... Вы - знаменитый поэт". Это было приглашение к
разговору на равных. Такого разговора не получилось.
Во время последней встречи она признается Сергею о своей "преступной
страсти".
"Конечно,
До этой осени
Я знала б счастливую быль...
Потом бы меня вы бросили,
Как выпитую бутыль...
Поэтому было не надо...
Ни встреч... ни вобще продолжать...
Тем более с старыми взглядами
Могла я обидеть мать".
Анна говорит так, будто поэт пытался сблизиться с нею. Но ведь этого не
было! Их разъединяют не только и не столько годы, но что-то большее.
Несовместимы их социальные положения. Помещица, владелица земли и
демократически настроенный поэт, водящий дружбу с мужиками, - что может быть
между ними общего, кроме воспоминаний о далеких встречах?
Из Лондона она напишет Сергею:
"Дорога моя ясна...
Но вы мне по-прежнему милы,
Как родина и как весна".
"Как родина..." Это, конечно, не Советская Россия, просто - Россия:
родная, тихая усадьба, палисад с жасмином, береза и ель в синей заволоке,
калитка... Без бунтующих мужиков, без новой власти, разрушившей все старое,
привычное, милое...
Без всего того, что поэт воспринял как неотвратимую и справедливую кару
"прохвостам и дармоедам...".