"Там за степью гул..." - Глава5.

Содержание

По ночам мертвецы кричат царю Петру:

"Поблажал ты знать
Со министрами.
На крови для них
Город выстроил.
Но пускай за то
Знает каждый дом -
Мы придем еще,
Мы придем, придем!"

Тема мести царю и знати за страдания народные по-своему решалась и в
поэзии второй половины XIX века. В этом отношении интересно стихотворение
Полонского "Миазм" (1868).
Богатый дом близ Мойки. Всегда в нем было шумно, весело. Но вот стало
тихо: заболел и угас сын хозяйки. Рыдает у кровати мать: "дикие угрозы,
богохульный гнев..." Вдруг появился "мужик косматый... сел на табурете и
босые ноги свесил на ковер". Хозяйка в ужасе. "Кто ты, - вопрошает. - Как
войти ты мог?"

"А сквозь щель, голубка! Ведь твое жилище
На моих костях,
Новый дом твой давит старое кладбище -
Наш отпетый прах.
Вызваны мы были при Петре Великом...
Как пришел указ -
Взвыли наши бабы, и ребята криком
Проводили нас..."

Оторванный от родного дома, мужик вместе с такими же, как он,
горемыками, начал здесь "лес валить дремучий, засыпать болота, сваи
колотить". Потом, простудившись, умер. Его-то тяжкий вздох и задушил
ребенка.
Так в один из петербургских домов пришло возмездие за жизни,
погубленные когда-то царем Петром...
Этот мотив Есенин как бы довел до логического завершения:

"Этот город наш,
Потому и тут
Только может жить
Лишь рабочий люд".

Автор "Песни о великом походе" хорошо знал стихи Якова Петровича
Полонского, своего земляка, покоящегося ныне в тихом уголке Рязанского
кремля, над Окою. Его "Песня цыганки" ("Мой костер в тумане светит...") была
одной из любимых песен Есенина.